1. Общая характеристика коррупционных правонарушений
1.1. Общая оценка состояния коррупции в РФ
В Индексе восприятия коррупции (англ.: Corruption Perception Index), который публикуется Transparency International с 1995 года, Россия с самого начала показывала невысокие результаты. В 1998 году Россия занимала 76 место в перечне из 86 стран с оценкой 2,4 балла (по шкале от 0 до 10 баллов, где ноль обозначает самый высокий уровень восприятия коррупции, а десять — наименьший), затем в 2000 году опустилась, заняв с оценкой 2,1 балла 82 позицию из 90 возможных. В годы, пришедшиеся на экономический рост, Россия стала менее коррумпированной, достигнув в 2004 году 90-й позиции из 145, после чего её позиции в Индексе восприятия коррупции снова начали падать. В 2008 году Россия уже опускается на 147 позицию из 180, где с оценкой 2,1 балла оказывается на одном уровне с Сирией и Кенией.
Плачевная ситуация была замечена российскими властями, и проблема коррупции попала в перечень приоритетных вопросов государственной политики. К концу 2008 года был принят основной закон в этой области — Федеральный закон № 273-ФЗ от 28 декабря 2008 года «О противодействии коррупции» и первый Национальный план по противодействию коррупции. Тем не менее в 2009 году Россия занимает лишь 149 место из 180 возможных, а в 2010 году — вновь опускается ещё ниже и занимает 154 место из 178.
В 2012–2013 годах Россия получает 28 баллов (по новой методике подсчётов, введённой Transparency International в 2012 году), а в 2014 году — 27 баллов и занимает 136 место, поделив его с Нигерией, Ливаном, Кыргызстаном, Ираном и Камеруном. В 2015 году Россия заняла 119 место (29 баллов), оказавшись в одном ряду с Азербайджаном, Гайаной и Сьерра-Леоне. В 2018 году — 138 место (28 баллов) из 180.
Согласно официальным данным, средний размер взятки в 2008 году составлял 9 000 рублей, в 2009 году — 23 000 рублей, в 2010 году — 61 000 рублей, в 2011 году — 236 000 рублей, а в 2018 году уже 609 000 рублей. Таким образом, средний размер взятки за 10 лет вырос в 67 раз, что намного превышает уровень инфляции за тот же период.
Руководитель контрольного управления Администрации президента РФ Константин Чуйченко в 2010 году сообщил о гигантских размерах воровства в системе госзакупок: по его словам, бюджет России теряет на них триллион рублей в год.
По оценке бывшего заместителя председателя Центрального банка Российской Федерации (далее — ЦБ РФ) Сергея Алексашенко минимальная норма «отката» при госзаказе составляет 20%, а по отдельным сделкам откат может составлять 60% и даже 70%.
В 2011 году неправительственная организация Global Financial Integrity установила, что Россия занимает третье место в мире по незаконному выводу капитала, который только за период с 2000 по 2009 год стоил России, по её оценке, 427 млрд долларов, уступая по размеру незаконного оттока только Китаю (2,5 трлн долларов) и Мексике (453 млрд долларов).
По подсчётам петербургского исследователя В. Волкова, ежегодно за экономическую деятельность (как правило, по коррупционным или иным неправовым мотивам) в России уголовному преследованию подвергается приблизительно 5–6 тысяч предпринимателей (данные за 2009–2013 годы).
В последние годы положение России в Индексе восприятия коррупции остаётся стабильным. В период с 2015 по 2017 год она набирала по 29 баллов, в 2018 году потеряла один балл, а в 2019 году показатель остался неизменным. Более значительные изменения наблюдались в положении России в рейтинге: в 2015 году — 119 место, в 2016 году — 131 место, в 2017 году — 135 место, в 2018 году — 138 место. Эти колебания связаны не только с переменами в рейтинге других стран и с включением некоторых стран в Индекс или исключением из него, но и с тем, что системное противодействие коррупции подменялось точечными уголовными делами, существующие антикоррупционные инструменты не развивались, а Конвенция о гражданско-правовой ответственности за коррупцию по-прежнему не ратифицирована Россией.
1.2. Критерии коррупционных правонарушений для целей переходного правосудия
В российском уголовном праве нет унифицированного понятия «коррупционного преступления». Для целей настоящего доклада мы предлагаем использовать следующее определение коррупции: это использование должностных полномочий для личных целей (в том числе для обогащения). Это определение в целом соответствует положениям Конвенции ООН против коррупции и статье 1 Федерального закона «О противодействии коррупции в РФ». Такого рода посягательства относят к преступлениям против государственной власти или против интересов службы в коммерческих и иных организациях, предусмотренным в главах 30 и 23 Уголовного кодекса РФ соответственно.
На уровне международных организаций установлена прочная связь между коррупцией и серьёзными нарушениями прав человека. В частности, как указал в предисловии к Конвенции ООН против коррупции бывший в то время Генеральным секретарем ООН Кофи Аннан: «Коррупция — это незаметно распространяющаяся чума, которая оказывает разностороннее разрушающее воздействие на общество. Она подрывает демократию и верховенство права, ведёт к нарушению прав человека, искажает рынки, разрушает качество жизни и открывает дорогу организованной преступности, терроризму и распространению других угроз безопасности человечества».
В 2013 году Верховный комиссар ООН по правам человека Нави Пиллэй отметила: «[К]оррупция представляет собой огромное препятствие реализации всех прав человека — гражданских, политических, экономических, социальных и культурных, а также права на развитие. Коррупция нарушает ключевые принципы прав человека — прозрачность, подотчётность, запрет на дискриминацию и обеспечение реального участия в каждой сфере жизнедеятельности общества».
Исследования, проведённые в США, показали, что злоупотребления служебным положением и коррупция высших слоев общества по размеру материального ущерба и по своей общественной опасности превосходят традиционную преступность, и коррупционные преступления вызывают более тяжкие последствия, чем кража, грабёж или разбой.
Как отмечают исследователи переходного правосудия, политика экономической либерализации в недемократических режимах зачастую трансформируется в экономику, которая контролируется государством и известна как «капитализм для своих» (англ.: crony capitalism). Семьи правителей и приближённые к ним извлекают преимущество от приватизации публичных услуг и государственных компаний в таких важных областях, как связь, добыча полезных ископаемых, банковская деятельность. В таких условиях для бизнесменов становится практически невозможным вести бизнес, без того чтобы не быть аффилированным с государственными структурами или с правительственными кругами. Более того, коррупционные связи и система репрессий становятся тесно связаны и пересекаются между собой.
Для обозначения этого явления может быть использовано понятие масштабной коррупции (англ.: grand corruption). Transparency International определяет масштабную коррупцию следующим образом:
«Масштабная коррупция имеет место, когда публичное должностное лицо или иное лицо лишает определённую общественную группу или существенную часть населения государства какого-либо основного права или наносит ущерб государству или кому-либо из его граждан, превышающий нижний порог годового прожиточного минимума граждан этого государства, умноженный на 100, — в результате взяточничества, присвоения или иного коррупционного преступления».
Масштабная коррупция может существовать в различных формах и иметь различные последствия — от воровства бюджетных средств, использующихся для строительства больниц и школ, до строительства сооружений, которые стали опасными в результате недофинансирования, вызванного действиями коррумпированных лиц.
Исследователи отмечают, что одной из ключевых причин масштабной коррупции становится атмосфера безнаказанности, образовавшаяся в страдающем от неё государстве. В случае с Россией какой-либо официальной статистики безнаказанности коррупции не ведётся. Однако игнорирование компетентными властями сообщений о коррупции, примеры которых приведены далее, свидетельствует о том, что в России обнаруживается недостаток политической воли к расследованию многих серьёзных коррупционных преступлений даже в тех случаях, когда на них указывают весомые доказательства.
Более того, в России наказанию подвергаются именно те, кто заявляет о коррупционных преступлениях. Сергей Магнитский, раскрывший схему хищения из российского бюджета эквивалента 230 млн долларов, был арестован по обвинению в уклонении от уплаты налогов, помещён в СИЗО и умер в результате неоказания ему необходимой медицинской помощи (см. параграф 2.8 этой главы). Политик и антикоррупционный активист Алексей Навальный был подвергнут уголовному преследованию и осуждён по обвинению в коррупционных преступлениях после того, как опубликовал информацию о масштабных злоупотреблениях в сфере госзакупок и о злоупотреблениях высших чиновников, несмотря на то, что до этого дело против Алексея Навального (и его брата Олега) дважды было прекращено на стадии предварительного следствия за отсутствием состава преступления (см. параграф 2.6 главы 2).
Большой резонанс получило дело «Оборонсервиса», в ходе которого были вскрыты масштабные хищения в системе Министерства обороны России, однако его главные фигуранты либо отделались небольшими сроками либо вовсе избежали ответственности (в том числе сам министр обороны Анатолий Сердюков) и получили новые назначения в госсекторе.
Другим резонансным примером практики борьбы с коррупцией и реакции на неё стало уголовное дело против главы антикоррупционного управления МВД России Дениса Сугробова и его сотрудников. Как следует из материалов следствия и приговора, после ряда громких антикоррупционных дел, возбуждённых сотрудниками главного управления против высокопоставленных государственных служащих, сами они были обвинены в провокации взятки и осуждены на длительные сроки заключения. Первоначальным поводом к обвинениям стала попытка задержать при получении взятки сотрудника ФСБ. Заместитель Дениса Сугробова Борис Колесников скончался в результате выпадения из окна здания Следственного комитета в ходе проведения с ним следственных действий. Характерно, что после ареста Сугробова и Колесникова повышение получил также служивший в главном управлении полковник Дмитрий Захарченко, позже обвинённый в получении взятки и злоупотреблении должностными полномочиями после обнаружения в его квартире около 1 млрд рублей наличными.
Наконец, косвенным свидетельством масштабной коррупции в России является тот факт, что за время президентства (и премьерства) Владимира Путина целый ряд предпринимателей, которых сам Путин публично называл своими друзьями, превратились из функционеров и бизнесменов средней руки в долларовых мультимиллионеров и миллиардеров. Из них по крайней мере пятеро входят в 2020 году в список богатейших людей России по версии Forbes: Геннадий Тимченко (состояние 14,4 млрд долларов, 6 место), Аркадий Ротенберг (состояние 2,8 млрд долларов, 36 место), Юрий Ковальчук (состояние 1,8 млрд долларов, 53 место), Борис Ротенберг (состояние 1,2 млрд долларов, 81 место), Кирилл Шамалов (сын Николая Шамалова, предполагаемый бывший зять В. Путина, состояние 0,8 млрд долларов, 123 место).
Здравый рассудок подсказывает, что вероятность такого совпадения крайне мала.
2. Основные линии противоправного поведения и их правовая квалификация
2.1. Масштабные нарушения в ходе приватизации
Описание правонарушения (на примере залоговых аукционов)
По материалам РБК:
В 1995 году, примерно за год до президентских выборов, правительство решило приватизировать крупнейшие госактивы через залоговые аукционы. Этот план должен был обеспечить переизбрание Борису Ельцину за счёт поддержки крупнейших банковских групп. Схема залоговых аукционов заключалась в следующем: правительство получает кредит от частной компании под залог акций госпредприятия, а в случае невозврата кредитор может обратить взыскание на залог. Смысл состоял в том, что бизнес получает собственность сегодня, но сохраняет её завтра только в случае поражения коммунистов на выборах.
План «заём в обмен на акции» в марте 1995 года правительству представили три банкира — глава ОНЭКСИМ-банка Владимир Потанин, глава банка «Менатеп» Михаил Ходорковский и руководитель Столичного банка сбережений Александр Смоленский.
На залоговом аукционе в декабре 1995 года было продано 45% акций ЮКОСа. Победителем стало АОЗТ «Лагуна», гарантами которого выступили банк «Менатеп», Токобанк и Столичный банк сбережений. Эти же три банка были гарантами и единственного соперника «Лагуны» — АОЗТ «Реагент». При стартовой цене залогового аукциона в 150 млн долларов «Реагент» предложил 150,1 млн долларов, а «Лагуна» — 159 млн долларов. Через год после того, как государство не смогло погасить кредит, «Лагуна» продала свой пакет ЮКОСа компании «Монблан», которая также была аффилирована с «Менатепом».
Конкуренцию им пытался составить консорциум Альфа-банка, банка «Российский кредит» и Инкомбанка, но его не допустили до торгов по формальным причинам — часть необходимого обеспечения на аукцион они внесли в виде государственных краткосрочных облигаций, что не устроило организаторов. Участники консорциума ещё накануне аукциона провели пресс-конференцию, на которой заявили, что выступают против «неравных условий, созданных для участников». В частности, они указывали на то, что «Менатеп» не только фактически намеревался принять участие в аукционе, но и был одним из его организаторов, а также собирался использовать средства Минфина (правительство разместило на депозите в этом банке 120 млн долларов). Однако их попытки оспорить итоги аукциона в суде оказались безуспешными.
Нечестными были и другие аукционы. Так, в ходе судебного процесса в Лондоне в 2011 году Роман Абрамович признал, что аукцион «Сибнефти» был фиктивным и изначально было решено, что победить в нём должна структура, подконтрольная ему и Борису Березовскому. Более того, Абрамович сказал, что большую часть денег на покупку «Сибнефти» он получил от предприятий самой компании, которые взяли кредиты под залог будущих поставок нефти.
В докладе Счётной палаты России «Анализ процессов приватизации государственной собственности в Российской Федерации за период 1993–2003 годы», опубликованном в 2004 году, отмечается, что «в результате проведения залоговых аукционов отчуждение федеральной собственности было произведено по значительно заниженным ценам, а конкурс фактически носил притворный характер», и приводится ряд нарушений, допущенных при проведении аукционов, в частности:
- «[В] большинстве случаев состязательность при проведении аукционов не предполагалась. Из 12 аукционов лишь в четырёх сумма кредита существенно превысила начальную цену».
- «[Б]анки фактически „кредитовали“ государство государственными же деньгами. Минфин России предварительно размещал на счетах банков — участников консорциума средства в сумме, практически равной кредиту, а затем эти деньги передавались Правительству Российской Федерации в качестве кредита под залог акций наиболее привлекательных предприятий. В результате банки, „кредитовавшие“ государство, смогли непосредственно либо через аффилированных лиц стать собственниками находившихся у них в залоге пакетов акций государственных предприятий».
- «Вопреки Правилам проведения аукционов… банки не направляли кредитные средства на счёт в Центральном банке <…>, средства оставались в тех же коммерческих банках, но на специальных счетах».
Как сообщается в докладе, Счётная палата в конце 1995 года предупреждала Правительство России о неэффективности залоговых аукционов и необходимости отказа от их проведения. В частности, было отмечено, что сумма кредитов, полученных от передачи в залог федерального имущества, была эквивалентна сумме временно свободных валютных средств федерального бюджета, размещённых в это время Министерством финансов на депозитных счетах коммерческих банков, ставших затем победителями в залоговых аукционах.
Бывший председатель Госкомимущества РФ и вице-премьер Анатолий Чубайс отмечает: «В то время я не вполне понимал, какую цену нам придется заплатить. Я недооценил то глубокое чувство несправедливости, которое зародилось в людях».
Бывший руководитель Рабочего центра экономических реформ при правительстве РФ и заместитель министра экономики России Сергей Васильев считает, что «приватизация воспринималась как несправедливая» из-за «циничных залоговых аукционов с заранее известными победителями» и «чековых инвестиционных фондов».
В результате проведения залоговых аукционов в 1995 году были приватизированы такие крупнейшие российские предприятия, как «Норильский никель», «Мечел», «Лукойл», «Сиданко» (затем «ТНК-ВР», поглощено «Роснефтью»), Новолипецкий металлургический комбинат, Мурманское морское пароходство, ЮКОС (сейчас «Роснефть»), «Сибнефть» (сейчас «Газпромнефть»), Новороссийское морское пароходство, Сургутнефтегаз, Нафта-Москва, Северо-Западное морское пароходство.
Правовая квалификация
Как пишут В. И. Добреньков и Н. Р. Исправникова в работе «Пирамиды упущенных возможностей», «с точки зрения гражданского права залоговые аукционы обладают всеми признаками притворной сделки, осуществлённой группой руководителей коммерческих банков по предварительному сговору с заинтересованными чиновниками Правительства РФ с целью фактически бесплатного отчуждения у российского государства федеральной собственности в форме контрольных пакетов акций лучших предприятий страны стоимостью примерно 40 млрд долларов. С точки зрения уголовного права мы имеем дело с хищением федеральной собственности путём преступного сговора в форме мошенничества не просто в особо крупных размерах, а в небывало крупных размерах. Стоимость только наиболее дорогих и стратегически значимых шести аукционов в 1995 г[оду] была умышленно занижена в 20 раз и составила лишь 1 867 млн долларов. Всего через 1,5 года акции этих предприятий на свободном рынке уже стоили 39 713 млн долларов».
В упомянутом выше докладе Счётная палата РФ приходит к заключению о том, что «сделки кредитования Российской Федерации под залог акций государственных предприятий могут считаться притворными».
Описанные в этом параграфе коррупционные правонарушения могут группироваться в следующие виды противоправного поведения:
- разработка схемы приватизации через залоговые аукционы в нарушение законодательства о приватизации;
- организация фиктивных аукционов с заранее известным победителем;
- предоставление финансирования для участия в залоговых аукционах из средств ЦБ РФ;
- перепродажа (отмывание) имущества, полученного в результате незаконной приватизации.
Указанные действия могут быть квалифицированы в качестве преступлений, предусмотренных статьями 147 (мошенничество), 170 УК РСФСР (злоупотребление властью или должностными полномочиями), статьей 175 УК РФ (приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путём).
2.2. Масштабные правонарушения при совершении госкомпаниями сделок коррупционного характера
2.2.1. Приобретение активов по искусственно завышенной или продажа активов по искусственно заниженной цене
Описание правонарушения (на примере покупки «Газпромом» «Сибнефти»)
В сентябре 2005 года «Газпром» приобрел 75% акций пятой крупнейшей по объёму добычи нефти в России компании «Сибнефть». Сумма сделки составила порядка 13 млрд долларов. По некоторым сведениям, стоимость акций «Сибнефти» перед продажей была искусственно завышена. До продажи «Сибнефть» была частной компанией и принадлежала Millhouse Capital. Согласно информации в СМИ, бенефициаром Millhouse Capital является Роман Абрамович, который с 2001 по 2008 год занимал должность губернатора Чукотского автономного округа.
Описание правонарушения (на примере продажи «Газпромом» страховой компании «СОГАЗ»)
В августе 2004 года «Газпром» продал 49,98% акций принадлежащей ему страховой компании «СОГАЗ» через фондовую секцию Московской межбанковской валютной биржи (далее — ММВБ) неизвестному покупателю. Из источников стало известно, что пакет акций приобрели три покупателя — «Еврофинанс Моснарбанк», «Северсталь-групп» и банк «Россия». У «Газпрома» осталось 50% + 2 акции «СОГАЗа». Впоследствии на бирже были совершены ещё сделки с 26% и 12% акций «СОГАЗа» (покупатели неизвестны).
После проведения сделок по продаже акций в январе 2005 года стало ясно, что акции «СОГАЗа» принадлежат ООО «ИК „АБРОС“», ОАО «Лирус» и ООО «Акцепт». Все три компании зарегистрированы в Санкт-Петербурге и связаны с банком «Россия». Фактически, контроль над «СОГАЗом» получил банк «Россия».
Из отчётности «СОГАЗа» за I квартал 2005 года стало ясно, что 51% «СОГАЗа» позже был перепродан стопроцентной «дочке» петербургского банка «Россия», ООО «ИК „АБРОС“». Ещё 12,5% оказались под контролем компании «Акцепт», владеющей 3,93% банка «Россия».
Банк «Россия» был создан в 1990 году, его основным вкладчиком было управление делами Ленинградского обкома КПСС. По данным российских СМИ, крупнейшим акционером банка является председатель его совета директоров Юрий Ковальчук, знакомый с президентом Путиным со времени его работы в Петербурге. По данным СМИ, компания «Акцепт» на 99,99% принадлежит Михаилу Шеломову, сыну двоюродной сестры Владимира Путина.
Таким образом, «Газпром», контрольный пакет акций которого принадлежит государству, осуществил сделку по продаже крупнейшей страховой компании «СОГАЗ» юридическим лицам, аффилированным со знакомыми и родственниками президента.
При этом актив был продан за 1,7 млрд рублей (около 60 млн долларов), а в следующие три года компания принесла новым акционерам 10,8 млрд рублей чистой прибыли, что более чем в шесть раз превысило стоимость покупки.
Описание правонарушения (на примере финансирования Газпромбанком приобретения компании «СИБУР»)
В 2005 году «Газпром» получил полный контроль над компанией «СИБУР», став владельцем 100% акций «Сибур Холдинга». В 2005 году 75% акций «Газпром» уступил Газпромбанку, а оставшиеся 25% акций были переданы в 2008 году «Газфонду» и его управляющей компании «Лидер» в обмен на их долю в «Мосэнерго».
В 2010 году «Сибур Холдинг» был продан партнёрам по НОВАТЭК Леониду Михельсону и другу президента Путина Геннадию Тимченко. Они стали бенефициарами 95% акций «Сибур Холдинга». Сумма сделки не разглашается. Известно, что частично сделку финансировал Газпромбанк под обеспечение других активов, предоставив, таким образом, основную часть средств.
По материалам газеты «Ведомости», с сокращениями:
В 2014 году Геннадий Тимченко продал 17% пакет акций Сибура Кириллу Шамалову, предполагаемому зятю президента Путина. При этом финансирование приобретения этого пакета было осуществлено Газпромбанком. В 2017 году Кирилл Шамалов продал принадлежащий ему 17% пакет Леониду Михельсону. На купле-продаже этого пакета Шамалов мог заработать около 100 млн долларов. По мнению заместителя гендиректора «Трансперенси интернешнл — Россия» Ильи Шуманова, сделку нельзя рассматривать в отрыве от роста благосостояния семьи президента, так как Шамалов является сыном его давнего друга и предполагаемым зятем главы государства. В 26 лет Шамалов стал вице-президентом «Сибура», затем выкупил 17% акций компании ещё у одного друга президента, а теперь продал одному из богатейших людей России. «Подобные сделки с политически значимыми лицами, каким является, несомненно, Шамалов-младший, поднимает вопрос о том, как влияет статус родственника президента на возможность получить выгодное предложение о покупке или продаже принадлежащих ему активов», — подчёркивает Шуманов.
2.2.2. Масштабные правонарушения в области госзакупок, а также закупок госкомпаний
Описание правонарушения (на примере РЖД)
Распространённой формой коррупции в России является распределение государственных подрядов среди компаний, подконтрольных должностным или приближённым к ним лицам. Так, согласно исследованию «Короли госзаказа — 2016: рейтинг Forbes», первые места этого рейтинга заняли уже упоминавшиеся выше люди из «ближнего круга» президента Путина: братья Аркадий и Борис Ротенберги, Геннадий Тимченко и Кирилл Шамалов, компании которых ежегодно получают господряды на сотни миллиардов рублей.
Относительную известность получили злоупотребления в области закупок государственной компании «Российские железные дороги» (далее — РЖД). Так, по данным агентства Reuters, с 2010 по 2013 год в 43 тендерах, проведённых РЖД на общую сумму более 340 млн долларов, принимали участие только две компании — «МПЦентр ЖАТ» и «Транссервисавтоматика». Обе были зарегистрированы в один день одним и тем же лицом, действовавшим от имени владельцев, информация о которых не раскрывается; счета были открыты в одном банке; однажды они подали заявки на участие в объявленном РЖД тендере с разницей в одну минуту. Всё это вместе взятое создаёт разумные сомнения в честности проведённых тендерных процедур.
Еще одной характерной чертой закупочной деятельности стало использование системы «прокладок» между госкомпанией-закупщиком и поставщиком. Так, одним из крупнейших победителей тендеров РЖД стала компания «Сетьстройэнерго». С 2007 по 2013 год компания получила от госмонополии почти 1 млрд долларов, при этом большую часть средств она передавала далее по цепочке малоизвестным компаниям — например, фирме «Легатте», которой «Строймонтаж» заплатил 115 млн долларов, в то время как доход «Легатты» к моменту начала сотрудничества составлял всего 3 800 долларов в год.
По материалам интернет-издания Slon.Ru, почти треть подрядов РЖД приходилась на компании, контролируемые группой людей, которая может быть связана с советником президента РЖД Владимира Якунина Андреем Крапивиным. В 2012–2013 годах они выиграли тендеры на более чем 200 млрд рублей.
В 2014 году Фонд по борьбе с коррупцией (далее — ФБК, в 2021 году его деятельность в РФ была запрещена) обнаружил, что компания «Универсальная финансовая система» (далее — УФС), продающая электронные билеты РЖД, принадлежит Андрею Якунину. УФС принадлежит кипрскому офшору Am Ebookers. Согласно расследованию ФБК, его акции были разделены между двумя другими кипрскими структурами: Atlant Services и Verlys Nominiees, которые, в свою очередь, принадлежат гражданам Кипра: Вере Лиссиотис и её отцу Реносу Лиссиотису. Авторы расследования уверены, что Лиссиотисы — юристы, выступающие в роли номинальных держателей в пользу сына главы РЖД Андрея Якунина. В пользу этой версии говорит тот факт, что на Лиссиотисов также зарегистрирована инвестиционная компания Viy Management и её различные девелоперские проекты, включая гостиничную сеть РГС, построенную на привокзальных землях РЖД. При этом на сайте Viy Management в качестве учредителя и управляющего директора указан Андрей Якунин. Из этого авторы расследования делают вывод, что РЖД отдала функции продажи электронных билетов на партнёрских сайтах компании, де-факто подконтрольной семье Владимира Якунина.
Правовая квалификация
Учитывая, что большинство действующих лиц занимали должности хотя и в принадлежащих государству, но, по крайней мере формально, коммерческих предприятиях, указанные действия, будучи доказанными в установленном порядке, могут быть квалифицированы как преступления, предусмотренные следующими статьями УК РФ: 160 (присвоение или растрата), 178 (ограничение конкуренции), 201 (злоупотребление полномочиями), 204 (коммерческий подкуп), 204.1 (посредничество в коммерческом подкупе), 289 (незаконное участие в предпринимательской деятельности).
2.3. Рейдерский захват бизнеса с участием госкомпаний либо иного близкого к власти бизнеса
Описание правонарушения (на примере приобретения ОАО «Корпорация ВСМПО-Ависма» менеджерами Ростеха)
«ВСМПО-Ависма» — предприятие, основанное в 1933 году, в настоящее время —крупнейший мировой производитель титана. Компания занимает 30% мирового рынка титана, 70% продукции идёт на экспорт. «ВСМПО-Ависма» обеспечивает более 60% потребностей в титане европейской авиастроительной корпорации Airbus, около 40% —американской Boeing и 100% — бразильской Embraer.
По материалам расследования, проведённого журналистами Forbes, с сокращениями:
В конце февраля 2006 года обоих владельцев «ВСМПО-Ависма» — Владислава Тетюхина и Вячеслава Брешта — пригласили на разговор в «Рособоронэкспорт». В кабинете, как рассказывают их знакомые, сидели несколько человек — глава ФСБ, помощник президента, замглавы МВД и глава госкорпорации «Ростех» Сергей Чемезов, которые фактически «зачитывали условия капитуляции». Решение принято, якобы сказал Чемезов. Брешт, один из совладельцев ВСМПО-Ависма, будто бы, поскольку сам работал в КГБ, сразу сказал, что понимает «важность момента» и со всем согласен. Спросил только, куда и когда присылать юристов, чтобы оформить бумаги. На следующий день Брешт собрал вещи и улетел в Германию.
Затем, по данным расследования, во Франкфурт-на-Майне прилетели два ближайших сподвижника Сергея Чемезова — замглавы «Рособоронэкспорта» Алексей Алешин и глава «Оборонимпэкса» Михаил Шелков. Разговор, якобы, был жёсткий — угрозы звучали уже с обеих сторон. «Брешт обложился юристами и обещал сделать скандал публичным, что после „дела ЮКОСа“ не лучшим образом скажется на имидже России», — сообщил знакомый Брешта. Больше встреч с руководством у Брешта не было, посредником в сделке после скандального разговора выступал «Ренессанс Капитал».
Осенью «Рособоронэкспорт» закрыл сделку. В его собственности на тот момент оказалось 66% акций «ВСМПО-Ависма» (около 4% осталось у Тетюхина, остальное новые владельцы заложили по кредиту). Представители дочерней компании «Рособоронэкспорта» «Оборонимпэкс» Михаил Шелков и Михаил Воеводин вошли в состав совета директоров, а Чемезов стал его председателем.
27 ноября [2012 года] было объявлено, что контрольный пакет «ВСМПО-Ависма» выкупит менеджмент. При ближайшем рассмотрении оказывается, что сделка структурирована очень удачно для менеджеров «Ростеха», ведь они выкупили компанию, не заплатив за неё собственных денег. В качестве основного платежа за компанию они взяли на себя обязательства «Ростеха» перед Сбербанком — это долг, взятый ещё для выкупа долей Тетюхина и Брешта (495 млн долларов). Для сделки менеджеры «ВСМПО-Ависма» создали совместное предприятие с Газпромбанком в долях 75% плюс одна акция на 25% минус одна акция. Непосредственно деньгами совместного предприятия заплатило «Ростеху» 180 млн долларов. Ещё около 300 млн долларов ушли на погашение долга госкорпорации перед ВТБ, который был одним из кредиторов предыдущей сделки с «ВСМПО-Ависма».
Кто те пять менеджеров, которые составили конкуренцию Alcoa? Глава «Проминвеста», входящего в «Ростех», Михаил Шелков отвечает за стратегию и внешние связи, Михаил Воеводин — за оперативное управление. Алексей Миндлин работает замгендиректора по экономике, Дмитрий Санников — главный бухгалтер, а Артем Кисличенко — юрист. По словам источника Forbes, близкого к «ВСМПО-Ависма», бухгалтер, юрист и замдиректора по экономике — люди технические, каждому принадлежит пакет не более 5%. Собеседник Forbes называет основным бенефициаром сделки главу «Проминвеста» Михаила Шелкова.
Шелков — один из ключевых людей в команде Чемезова, рассказывает топ-менеджер предприятия, входящего в «Проминвест».
Правовая квалификация
Противоправные действия, совершённые с целью захвата предприятий против воли его собственников и (или) руководителей, в том числе с использованием служебного положения, будучи доказанными в установленном порядке, могут быть квалифицированы в качестве преступлений, предусмотренных следующими статьями УК РФ: 163 (вымогательство), 170.1 (фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учёта), 179 (принуждение к совершению сделки или отказу от её совершения); 183 (незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну), 185.4 (воспрепятствование осуществлению или незаконное ограничение прав владельцев ценных бумаг), 185.5 (фальсификация решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества), 289 (незаконное участие в предпринимательской деятельности), 290 (получение взятки, в том числе совершенное с вымогательством взятки), 305 (вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта), 327 (подделка, изготовление или сбыт поддельных документов, государственных наград, штампов, печатей, бланков), 330 (самоуправство).
2.4. Покровительство околовластному бизнесу
Описание правонарушения (на примере связи компании «Мегафон» с Леонидом Рейманом, федеральным министром (1999—2008), советником Президента РФ (2008—2010))
По материалам расследования журнала Forbes, с сокращениями:
В 1994 году в Петербурге государственные пакеты телекоммуникационных совместных предприятий города сложили в холдинг «Телекоминвест». «Петерстар» тоже оказался там. Что важнее, «Телекоминвест» стал владельцем настоящей жемчужины — сотовой компании «Северо-Западный GSM», из которой позже вырос один из операторов российской «большой сотовой тройки» — «Мегафон». И вот этот холдинг в середине 1990-х провел допэмиссию, после чего контрольный пакет его акций оказался у никому не известной люксембургской компании First National Holding (FNH). Уже в середине 2000-х владельцем FNH назвал себя датский юрист Джеффри Гальмонд, хороший знакомый Реймана.
Гальмонд записал FNH, а с ним и «Телекоминвест», на Commerzbank, заключив с ним секретные трастовые соглашения. В соответствии с ними банк до 2002 года стал формальным собственником люксембургской компании, но по первому требованию должен был вернуть акции.
Именно эти трастовые соглашения между Гальмондом и Commerzbank стали одним из эпизодов немецкого расследования. В 2008 году участковый суда Франкфурта счел, что банк нарушил закон, и оштрафовал его на 7,3 млн евро. «Разработка трастовой конструкции производилась ввиду клиентских отношений с Рейманом», — говорится в решении франкфуртского суда, которое есть в распоряжении Forbes. В решении суда говорится, что Рейман был истинным бенефициаром компании Danco Finans, владельцем которой себя называл Гальмонд и через которую заключались трастовые соглашения с Commerzbank.
Вторая фирма-«прокладка», через которую заключались аналогичные соглашения, Complus Holding, тоже могла иметь отношение к Рейману. В интернете одно время гулял шпионский видеоролик, снятый в лондонском отеле Ritz, где двое мужчин — Гальмонд и директор одной из компаний — совладельцев «Петерстара» Джеймс Хатт — оживлённо беседуют: «Тогда ты говорил, что Complus принадлежит лицам с интересами в телекомах на северо-западе России, то есть Леониду, Яшину и Певцову, потому что так оно и было». В «Леониде» в этой цитате ясно угадывается Рейман, «Яшин» — бывший директор ЛГТС, а затем гендиректор «Связьинвеста» Валерий Яшин, а Николаем Певцовым звали директора одной из компаний ЛГТС.
Правовая квалификация
Вышеприведённые действия, будучи доказанными в установленном порядке, могут быть квалифицированы в качестве преступлений, предусмотренных следующими статьями УК РФ: 178 (ограничение конкуренции), 201 (злоупотребление полномочиями), 204 (коммерческий подкуп), 204.1 (посредничество в коммерческом подкупе), 285 (злоупотребление должностными полномочиями), 289 (незаконное участие в предпринимательской деятельности).
2.5. Взяточничество
Описание правонарушения (на примере Владимира Путина)
По материалам газеты «Ведомости», с сокращениями:
Письмо президенту Медведеву о том, что на побережье Чёрного моря строится «комплекс для отдыха» Владимира Путина стоимостью 1 млрд долларов, было опубликовано на сайте corruptionfreerussia.com (в русской и английской версиях). Его автором значился Сергей Колесников, который, судя по тексту письма, является давним бизнес-партнером знакомых Владимира Путина — Николая Шамалова и Дмитрия Горелова. Первый, как и Путин, был соучредителем знаменитого кооператива «Озеро», а Горелов является акционером банка «Россия», как и друг премьер-министра Юрий Ковальчук.
В письме бизнесмен утверждает, что «для личного пользования премьер-министра России» на побережье Чёрного моря в окрестностях посёлка Прасковеевка (Геленджикский район) с 2006 года строится «комплекс для отдыха», а с 2007 года возделывается виноградник для производства элитных вин. Все это Колесников называет «Проект Юг», а его стоимость достигла 1 млрд долларов, «судя по отчетам и сметам», с которыми он знакомился в октябре 2009 года, сказано в письме. Формально объект принадлежит компании Шамалова, но Колесников уверен, что предназначается он Путину. «Если это дворец Шамалова, почему тогда государство за свой счет к нему проводит дорогу, линию электропередачи?» — недоумевает в разговоре с «Ведомостями» автор письма.
Сотрудничество Колесникова с Шамаловым началось 10 лет назад, и об этом он тоже написал Медведеву. Как говорится в письме, в начале 2000-х годов Николай Шамалов, тогда представитель компании Siemens по Северо-Западу России, обратился к «Петромеду» с предложением от имени Путина «предоставить финансирование для ряда крупных контрактов в области государственного здравоохранения». «Нам было известно, что Шамалов — близкий друг Путина», — пишет Колесников. Было сказано, что финансировать контракты будут олигархи, готовые на благотворительность для помощи новому президенту, а условием финансирования является перевод «Петромедом» 33% от суммы контракта на зарубежные счета, рассказывает в своем письме Колесников.
Далее он указывает, что первый взнос в 203 млн долларов поступил в 2001 году от Романа Абрамовича через фонд «Полюс Надежды», а 14,9 млн долларов предоставила «Северсталь» Алексея Мордашова.
Подконтрольный Колесникову и Горелову питерский холдинг «Петромед» поставлял в Россию медоборудование, в том числе и производства Siemens. Николай Шамалов тогда работал в Северо-Западном подразделении Siemens Medical Solutions, его сын Юрий с 1997 по 2003 год был коммерческим координатором проекта ООО «Сименс», заместителем директора по сбыту «Сименс».
См. также блок «Описание правонарушения (на примере фондов Ролдугина)» в параграфе 2.6 ниже.
Правовая квалификация
Вышеприведённые действия, будучи доказанными в установленном порядке, могут быть квалифицированы в качестве преступлений, предусмотренными следующими статьями УК РФ: 289 (незаконное участие в предпринимательской деятельности), 290 (получение взятки), 291 (дача взятки), 291.1 (посредничество во взяточничестве).
2.6. Отмывание средств, полученных преступным путём
Описание правонарушения (на примере фондов Сергей Ролдугина)
По материалам «Новой газеты» и Международного консорциума журналистских расследований, с сокращениями:
Друг детства Владимира Путина музыкант Сергей Ролдугин был собственником Sonnette Overseas с Британских Виргинских островов и International Media Overseas (IMO) из Панамы. В этих компаниях интересы друга президента представляли предприниматели из Санкт-Петербурга Олег Гордин и Александр Плехов (оба связаны с банком «Россия»). Они, в свою очередь, были акционерами Sandalwood Continental и Sunbarn Ltd.
Судя по тем сделкам, которые удалось отследить, у каждого из этих офшоров была своя роль. Какие-то без всякого обеспечения получали сотни миллионов долларов от кипрского RCB Bank (значительную долю в нём контролирует государственный ВТБ), а затем распределяли эти средства другим компаниям на различные нужды. Иные использовались для контроля крупных пакетов акций в российских предприятиях. Третьи играли роль технических фирм, через которые прогонялись деньги или списывались невозвратные долги. Но вместе их можно считать частью одной схемы: дела от их имени вели одни и те же сотрудники; их документы отправлялись одним пакетом; многие сделки проводились и подписывались в один день. И управлялись эти компании тоже из одного места — банка «Россия».
Судя по документам из базы данных MF, общий оборот по банковским счетам только Sandalwood Continental составил около 2 млрд долларов, а в отчётах за 2009 год указано, что стоимость её активов — 18 млрд рублей. Обороты других компаний из схемы, насколько можно судить по доступным документам, меньше, но тоже исчислялись сотнями миллионов долларов.
Источники финансирования для связанной с Ролдугиным группы офшоров можно условно разделить на три группы:
а) сомнительные внебиржевые сделки с акциями крупнейших госкомпаний России — «Роснефти» и «Газпрома»;
б) «пожертвования» от крупных российских бизнесменов;
в) льготные займы от кипрского RCB Bank.
Например, в 2010 году принадлежащая Ролдугину компания IMO должна была заключить сделку на покупку акций «Роснефти» у другой офшорной структуры. В базе MF есть два договора. Один — на покупку акций, а второй — на прекращение этого соглашения. Компания Ролдугина за срыв договора тут же получила компенсацию — 750 тысяч долларов.
Удалось найти много подобных сделок и с другими компаниями, связанными с Сергеем Ролдугиным. Такие операции позволяли зарабатывать миллионы долларов просто из воздуха. (Любопытно, что такой же способ — неисполнение договоров купли-продажи акций — использовали мошенники в Деле Магнитского, чтобы создать фиктивные обязательства и затем похитить из бюджета налог на прибыль.)
В некоторых случаях соглашения всё-таки исполнялись, но музыканту всё равно раз за разом несказанно везло. Его компании покупали акции российских предприятий, а на следующий день продавали те же пакеты ровно тем компаниям, у кого их купили вчера, но со значительной прибылью, что позволяло им зарабатывать по 400–500 тысяч долларов. Контрагенты Ролдугина в этих операциях всё время проигрывали. Ими были компании, связанные сначала с инвестиционном фондом «Тройка Диалог», а затем Сбербанком (после покупки последним «Тройки»). В «Тройке» и Сбербанке отказались комментировать эти сделки.
Менеджеры Сергея Ролдугина как будто наперёд знали, как поведет себя рынок и как будет меняться стоимость акций. Но никакой магии здесь нет. Опрошенные эксперты полагают, что в реальности эти сделки могли не проводиться и, видимо, лишь служили документальным основанием для платежей из других источников. В пользу этой версии говорит и то, что некоторые договоры закрывались задним числом, когда колебания рынка были уже известны.
Документы по этим сделкам репортёры швейцарской газеты Sonntagszeitung показали Марку Питу, профессору по уголовному праву и криминологии в университете Базеля, бывшему члену Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ). «Эти транзакции очень подозрительны. Они должны были поднять красный флаг для банка», — сказал эксперт.
Почему на эти транзакции не реагировали банки? В случае с Сергеем Ролдугиным это объясняется просто. Компании музыканта держали деньги в зарубежных «дочках» российских банков, которые, судя по документам, не очень тщательно следовали процедурам проверки клиентов.
Например, когда в 2014 году компания IMO открывала счёт в швейцарском подразделении Газпромбанка, Сергею Ролдугину как бенефициару необходимо было указать, является ли он «пепом» (человеком с политическими связями) или знаком с другим «пепом». В обоих случаях российский виолончелист ответил «нет», хотя в то время информация о его дружбе с Владимиром Путиным была открыта.
В 2011 году связанная с Сергеем Ролдугиным компания Sandalwood Continental выдала около 200 млн рублей двумя займами российской фирме «Озон». У этих соглашений были «дружеские» условия: один из займов был на 10 лет, другой — на 20, и оба под 1% годовых.
В следующем году, 2012-м, «Озон» стал собственником большого участка земли в Приозерском районе Ленинградской области. На этом участке расположен горнолыжный курорт «Игора». В прошлом году агентство Reuters сообщило, что якобы в этом месте в феврале 2013-го состоялась свадьба дочери президента.
В том же 2011 году Sandalwood Continental выдала на тех же «джентльменских» условиях 40 млн рублей в качестве займа компании «Лагуна». У «Лагуны» тот же адрес, что и у горнолыжного курорта «Игора». А самой компании принадлежит яхт-клуб на берегу Ладожского озера.
Компания, связанная с Сергеем Ролдугиным, на льготных условиях предоставила около 50 млн рублей российской фирме «Норд Хауз», которой принадлежали участки земли и гостиничный комплекс в городе Сортавала Республики Карелия. Сегодня этой недвижимостью, по данным Росреестра, владеет ООО «Дача Винтера». В этом живописном месте, на берегу Ладоги, в окружении хвойных лесов, сегодня располагается отель класса «премиум» с таким же названием — «Дача Винтера».
Все эти российские компании так или иначе связаны с банком «Россия» и его совладельцем Юрием Ковальчуком.
Офшорные компании, связанные с Сергеем Ролдугиным, контролировали доли и в крупнейших предприятиях страны в самых разных сферах экономики — от производства грузовиков до продажи ТВ-рекламы.
Человек из окружения виолончелиста на просьбу «Новой газеты» охарактеризовать его одним словом отреагировал молниеносно: «Называйте его „хранителем“. Это будет точно».
Описание правонарушения (на примере деятельности Таганской ОПГ)
По материалам агентства Bloomberg, с сокращениями:
Данные расследования, проведённого Гражданской гвардией Испании, свидетельствуют, что до назначения на пост заместителя главы Банка России Александр Торшин учил членов Таганской ОПГ способам отмывания незаконно нажитых средств через банки и покупку недвижимости, пишет Bloomberg со ссылкой на конфиденциальный доклад испанских правоохранителей, с которым ознакомилось агентство.
Как пишет агентство, утверждения в отношении Торшина основаны на записях его телефонных разговоров с предполагаемым главой Таганской группировки Александром Романовым (в мае 2016 года приговорен в Испании к четырем годам лишения свободы), которые удалось сделать Гражданской гвардии в 2012–2013 годах. Кроме того, правоохранительные органы располагают документами, найденными при обысках на вилле Романова на острове Майорка.
«В иерархической структуре организации российский политик Александр Порфирьевич Торшин стоял выше Романова, последний называл его „крёстным отцом“ и „боссом“ и предпринимал действия и инвестиции от его имени», — говорится в отчёте Гражданской гвардии.
Высокопоставленный испанский источник на условиях анонимности пояснил Bloomberg, что никаких обвинений Торшину не предъявлено в связи с тем, что Россия не идёт на сотрудничество в расследованиях, когда дело касается чиновников высокого ранга. Бывший первый зампред ЦБ Сергей Алексашенко в беседе с Bloomberg не исключил, что Торшин может быть снова назначен на прежний пост по указанию Федеральной службы безопасности. К моменту ухода из Совета Федерации Торшин был членом Национального антитеррористического комитета, государственного органа. Он руководил официальным расследованием захвата террористами школы в Беслане в 2004 году.
В 2001 году Александр Торшин стал членом Совета Федерации, а позднее занимал в верхней палате российского парламента посты вице-спикера и первого вице-спикера. В 2011 году Торшин в течение нескольких месяцев был исполняющим обязанности главы Совета Федерации. В январе 2015 года Торшин был назначен статс-секретарём — заместителем председателя Банка России, к числу курируемых им направлений относятся вопросы взаимодействия с палатами Федерального собрания, исполнительными органами государственной власти на федеральном и региональном уровнях.
Правовая квалификация
Указанные действия в части отмывания преступно нажитых средств, будучи доказанными в установленном порядке, могут быть квалифицированы в качестве преступлений, предусмотренных следующими статьями УК РФ: 174 (легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретённых другими лицами преступным путём), 174.1 (легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретённых лицом в результате совершения им преступления), 175 (приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путём). Действия, приведённые в блоке «Описание правонарушения (на примере фондов Ролдугина)», также могут быть квалифицированы в качестве преступлений, изложенных в параграфе 2.5 настоящей главы (Взяточничество).
2.7. Манипулирование на финансовых рынках, инсайдерская торговля
Описание правонарушения (на примере Игоря Шувалова)
По материалам газеты Financial Times:
В Financial Times вышла статья с заголовком «Кремль запятнан сделкой с „Газпромом“». В ней рассказывается о том, как вице-премьер Игорь Шувалов нажился на инсайдерской сделке с акциями газовой монополии при посредничестве Сулеймана Керимова.
По данным газеты, в 2004 году, когда Игорь Шувалов был экономическим советником президента Путина, офшорная компания Sevenkey, принадлежащая его жене, Ольге Шуваловой, приобрела акции «Газпрома» на сумму 18 млн долларов. Посредником в сделке выступила «Нафта Москва» Сулеймана Керимова, о чём свидетельствуют документы, имеющиеся, как утверждается, в распоряжении Financial Times. Когда в декабре 2005 года торговля акциями «Газпрома» была либерализована, стоимость этого пакета в течение двух лет выросла более чем в 10 раз. В 2008 году акции были проданы с прибылью больше 100 млн долларов. В момент приобретения акции стоили 1,9 долларов, в декабре 2007 года — 14,57 долларов.
Правовая квалификация
Подобные действия, будучи доказанными в установленном порядке, могут быть квалифицированы в качестве преступлений, предусмотренных следующими статьями УК РФ: 185.3 (манипулирование рынком), 185.6 (неправомерное использование инсайдерской информации), 289 (незаконное участие в предпринимательской деятельности). Следует отметить, что статья 185.3 была включена в Уголовный кодекс 30 октября 2009 года, а статья 185.6 — 27 июля 2010 года, поэтому к описанной в этом блоке ситуации они не применяются.
2.8. Незаконный возврат налогов
Описание правонарушения (на примере дела Магнитского)
Из постановления ЕСПЧ, с сокращениями:
Сергей Магнитский был руководителем налоговой практики в московской компании Firestone Duncan, оказывавшей юридические, бухгалтерские и налоговые услуги. Среди её клиентов были российские дочерние компании фонда Hermitage, в то время крупнейшего инвестфонда в России. Руководителем его московского офиса был Уильям Браудер.
В 2006 году три дочерних компании фонда, ООО «Парфенион», ООО «Махаон», ООО «Рилэнд», получили большую прибыль и, как следствие, заплатили налоги на общую сумму в 5,4 млрд рублей. Firestone Duncan консультировал эти компании по налоговым и бухгалтерским вопросам.
В мае 2007 года управление по налоговым преступлениям ГУВД Москвы возбудило уголовное дело об уклонении от уплаты налогов в отношении руководителя ООО «Камея», также бывшего клиентом Hermitage.
4 июня 2007 года в рамках расследования деятельности ООО «Камея», сотрудники Управления по налоговым преступлениям ГУВД Москвы, включая офицера К., провели обыск в московском офисе Firestone Duncan и в офисе компании Hermitage Capital Management. Среди изъятых предметов были учредительные документы и печати компаний, не связанных с «Камеей».
13 июня 2007 года майор Ка. из следственного подразделения МВД был назначен руководителем следственной группы по уголовному делу.
16 октября 2007 года дочерние компании фонда Hermitage получили письма от акционерного общества «Логос Плюс» с уведомлением о том, что решением арбитражного суда от 30 июля 2007 года права на доли в уставном капитале трех компаний переданы другой организации и что «Логос Плюс» предъявило к ним иски на миллиарды рублей. По заявлению Сергея Магнитского, он направил запрос в Единый государственный реестр юридических лиц и узнал, что на основании решения суда от 30 июля 2007 года три дочерние компании фонда Hermitage были зарегистрированы на имя нового владельца, ООО «Плутон».
Юристы дочерних компаний подали жалобы председателю Следственного комитета при Прокуратуре, Генеральному прокурору и начальнику департамента собственной безопасности МВД России на действия офицеров МВД, в частности К. и майора Ка., которые изъяли документы и печати и, предположительно, использовали их для совершения мошенничества. Они просили возбудить уголовное дело о хищении дочерних компаний фонда. Однако Генеральная прокуратура отказалась возбуждать уголовное дело.
В декабре 2007 года назначенные новым собственником директора дочерних компаний подали заявление о возврате излишне уплаченных налогов, на том основании, что никакой прибыли в 2006 году у них не было. Налоговые органы возвратили компаниям налоги на общую сумму около 5,4 млрд рублей. Эти деньги поступили на счета компаний в «Универсальном банке сбережений» и в дальнейшем были переведены на счета третьих лиц в других московских банках. «Универсальный банк сбережений» вскоре был ликвидирован, а его архив, по данным МВД, был утрачен при перевозке вследствие дорожно-транспортного происшествия.
5 февраля 2008 года Следственный комитет при Прокуратуре возбудил уголовное дело по заявлению фонда Hermitage о хищении дочерних компаний. В июне 2008 года юристы фонда получили полные сведения о возврате налогов в декабре 2007 года. Сергей Магнитской пришёл к выводу, что компании были захвачены в целях хищения налогов, уплаченных в 2006 году. На основе этого вывода фонд Hermitage и представители его дочерних компаний подали в компетентные органы новые заявления, в которых были названы лица, по их мнению, виновные в хищении.
5 июня 2008 года в ходе допроса по уголовному делу Магнитский заявил о том, что считает К. и Ка. виновными в злоупотреблении полномочиями.
24 ноября 2008 года Сергей Магнитский был задержан и помещен под стражу по обвинению в уклонении от уплаты налогов по предварительному сговору с Уильямом Браудером. 16 ноября 2009 года, все ещё находясь в СИЗО, Магнитский умер.
В 2019 году Европейский Суд по правам человека установил, что в заключении Магнитский подвергся жестокому обращению и что Российской Федерацией были нарушены обязательства по расследованию обстоятельств жестокого обращения и смерти Магнитского в СИЗО.
Правовая квалификация
Указанные действия, будучи доказанными в установленном порядке, могут быть квалифицированы как преступления, предусмотренные следующими статьями УК РФ: 199 (уклонение от уплаты налогов), 159 (мошенничество), 289 (незаконное участие в предпринимательской деятельности), 201 (злоупотребление полномочиями). Кроме того, в описанных действиях могут быть обнаружены составы преступлений, предусмотренных следующими статьями УК РФ: 294 (воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования), 299 (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности или незаконное возбуждение уголовного дела), 300 (незаконное освобождение от уголовной ответственности), 301 (незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей), 302 (принуждение к даче показаний), 303 (фальсификация доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности), 305 (вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта), 307 (заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод), 309 (подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу).
3. Восстановительные и иные меры правового реагирования
3.1. Возмещение вреда
Вред, причинённый коррупционными преступлениями, может быть возмещён различными способами.
Ряд статей Уголовного кодекса РФ (в том числе статьи 174, 174.1, части 5–8 статьи 204, статья 290) предусматривает конфискацию преступно нажитого имущества осуждённого. Согласно пункту 4 части 3 статьи 81 УПК РФ, признанные вещественными доказательствами по уголовному делу «деньги, ценности и иное имущество, полученные в результате совершения преступления, и доходы от этого имущества подлежат возвращению законному владельцу», что позволяет возвращать последнему такие деньги, ценности и иное имущество даже в том случае, когда они были изъяты не у обвиняемых по уголовному делу, а у третьих лиц. Необходимо отметить, что эта мера может быть применена даже в случае прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям (таким как, например, истечение срока привлечения к уголовной ответственности).
Очевидной мерой правового реагирования на коррупционные правонарушения является признание коррупционных сделок недействительными как совершённых с нарушением закона, противных основам правопорядка, мнимых и притворных на основании статей 168, 169, 170 и пункта 2 статьи 174 Гражданского кодекса РФ. Этого же требует статья 8 Конвенции Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию 1999 года. Вместе с тем нельзя не отметить, что реституция по таким сделкам может оказаться если не невозможной, то по крайней мере весьма затруднительной, в связи с тем, что имущество и его части многократно меняли владельцев, в числе которых были и добросовестные частные лица, дробились и сливались, меняли форму и состав. Тем не менее, согласно пункту 2 статьи 167 ГК РФ, в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) каждая из сторон обязана возместить его стоимость.
В рамках гражданского судопроизводства, кроме того, могут быть поданы иски о возврате собственнику имущества из чужого незаконного владения (статья 301 ГК РФ), о возмещении вреда, причинённого незаконными действиями (статья 1064 ГК РФ), и по обязательствам вследствие неосновательного обогащения (статья 1102 ГК РФ).
В зависимости от того, чьи права были ущемлены коррупционными злоупотреблениями, указанные иски могут быть предъявлены Российской Федерацией (в лице Росимущества или Генеральной прокуратуры), представляющей всех граждан России, другими публично-правовыми образованиями (субъекты РФ и муниципальные образования), а также частными лицами, пострадавшими от коррупционных правонарушений.
Конвенция Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию 1999 года устанавливает следующие условия, которые должны быть соблюдены для того, чтобы ущерб подлежал возмещению (статья 4):
i ответчик совершил или санкционировал акт коррупции или не предпринял разумные шаги для предотвращения акта коррупции;
ii истец понес ущерб; и
iii существует причинно-следственная связь между актом коррупции и нанесенным ущербом.
Представляется, что эти принципы применимы к обязательствам вследствие причинения вреда коррупционными правонарушениями. При этом надлежащим ответчиком по такому иску будет лицо, совершившее коррупционное правонарушение. Иными словами, такой иск будет наиболее эффективен, если коррупционер и бенефициар коррупции — это одно и то же лицо. Упомянутая же норма российского Гражданского кодекса о неосновательном обогащении (статья 1102) предоставляет ещё более широкие возможности по возврату незаконно нажитых активов, в том числе и в тех случаях, когда имущество выбыло из владения правонарушителя, но оказалось в руках, например, недобросовестного приобретателя, извлёкшего выгоду из совершения сделок с незаконно нажитым имуществом.
Помимо названных средств правовой защиты у государства есть особый инструмент, основанный на принятом в 2012 году Федеральном законе «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» (далее — Закон о контроле за расходами). Статья 17 этого закона наделяет прокуроров полномочием требовать у суда обратить в доход государства недвижимость, транспортные средства, ценные бумаги, акции или доли участия, законный источник средств на приобретение которых чиновники не смогли подтвердить. Взыскание также может быть обращено на денежные средства, эквивалентные стоимости такого имущества. На практике эта норма применяется для изъятия имущества не только у самих чиновников, но и у их родственников и близких, которым вменяется роль «держателей» активов в интересах таких чиновников. Кроме того, на основании Закона о контроле за расходами изымаются даже ценности, приобретённые задолго до его принятия. Подобные тенденции не могут не вызывать сомнений о соответствии этого инструмента принципу правовой определённости и конституционному запрету обратной силы закона, отягчающего ответственность (пункт 1 статьи 54 Конституции России). Тем не менее мы рассматриваем Закон о контроле за расходами как один из возможных способов исправления последствий безнаказанной коррупции в рамках переходного правосудия, при условии, что он не будет применяться ретроактивно.
3.2. Меры по возвращению активов
Известно, что коррупционные доходы зачастую бывают тщательно спрятаны на «анонимных» банковских счетах, записаны на фонды, «слепые» трасты и третьих доверенных лиц, в том числе (и как правило) за рубежом. В этой связи для поиска и возврата активов может потребоваться приложить значительные усилия. Не в последнюю очередь их успех будет зависеть от готовности к сотрудничеству со стороны иностранных государств. Конвенция ООН против коррупции 2003 года закладывает правовой фундамент для подобного сотрудничества.
3.3. Аргумент против «пересмотра» итогов приватизации
В качестве одного из наиболее распространённых аргументов против «пересмотра» итогов приватизации, как правило, выдвигается тезис о необходимости поддержания стабильности прав на частную собственность, вне зависимости от оснований её происхождения. Авторы доклада ставят этот тезис под сомнение по следующим причинам.
Во-первых, данный тезис исходит из ложной посылки о том, что приватизация крупнейших государственных предприятий в принципе невозможна без нарушения закона. В частности, мы исходим из того, что многие иные приватизационные сделки в России были проведены без нарушения закона или с незначительными его нарушениями. Эти приватизационные сделки, таким образом, не подлежат пересмотру с точки зрения настоящей концепции. При этом сделки, в ходе которых были совершены тяжкие преступления коррупционной направленности, должны быть пересмотрены в установленном законом порядке.
Во-вторых, будучи не правовым, а политическим аргументом, принцип стабильности прав собственности вне зависимости от правомерности её приобретения не имеет чётких границ, и его широкое применение может привести к полному разрушению права, на котором должна быть основана и защищаться частная собственность.
В-третьих, безнаказанность серьёзных коррупционных преступлений неизбежно приводит к их повторению в будущем. Как только коррупционеры у власти получат очередной «исторический шанс» обогатиться за счёт национального богатства и третьих лиц, они не преминут им воспользоваться, в том числе памятуя опыт «амнистии» прошлых приватизационных преступлений.
Наконец, в-четвёртых, существуют аргументы, опровергающие даже тот факт, что применение подобного принципа способствует достижению цели стабильности прав собственности.
В частности, старший редактор Forbes Павел Хлебников так комментировал приватизацию компании «ЮКОС», перешедшей в собственность Ходорковского в результате залоговых аукционов: «Покупая у государства активы в ходе такой закулисной сделки и по столь заниженной цене, вы рискуете, что ваши права на новую собственность никогда не будут надежно защищены. Сограждане будут считать вас мошенником, а государство — скорее хранителем активов, чем их подлинным владельцем».
Экономист, Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц поддерживает эту точку зрения: «В конце концов, обеспечение соблюдения прав собственности зависит, в первую очередь, от легитимности, которой эти права наделяются обществом. Если те, кто обладает большим состоянием, рассматриваются как получившие это состояние нелегитимным путём, ни одна легальная система не может обеспечивать защищённость этой собственности. А если собственность не защищена — или даже просто не воспринимается как защищённая — стимулы искажаются. Поэтому те, кто контролирует российский бизнес, будут продолжать растаскивать активы и конвертировать их в такие формы, в которых их в дальнейшем можно будет легко вывезти из страны».
3.4. Оценка «реприватизации» ЮКОСа и Башнефти
Случаи «реприватизации» нефтяных компаний «ЮКОС» (2004 год) и Башнефть (2014 год) интересны в двух аспектах. С одной стороны, они представляют собой силовой захват бизнеса в интересах власти и близких к ней лиц, а с другой — попытку «преодоления безнаказанности» коррупционной приватизации.
На наш взгляд, фактическая «реприватизация» указанных активов может рассматриваться как попытка достижения благой цели негодными средствами, что подрывает доверие ко всему процессу и его результату.
Как указано выше, в рамках переходного правосудия мы также предлагаем исправить нарушения, допущенные в ходе приватизации государственного имущества, в том числе через восстановление государственной собственности на утраченные активы либо, где это невозможно, компенсацию их стоимости. Однако в случае с ЮКОСом и Башнефтью реприватизация, на наш взгляд, была достигнута путём грубого нарушения норм материального и процессуального права и путём использования инструментов уголовного правосудия для принуждения владельцев этих компаний к отказу от них.
В частности, как постановил в своем решении Европейский Суд по правам человека, компания «ЮКОС» была привлечена к налоговой ответственности по истечении установленного законом трёхлетнего срока давности, и, кроме того, с неё был немотивированно взыскан исполнительский сбор в максимальном размере (7% от суммы требований).
Сделка по приватизации Башнефти была оспорена спустя более чем два десятилетия после её совершения: якобы все эти годы Российская Федерация не знала о том, что её права были нарушены. Характерной чертой дела Башнефти стал домашний арест основного владельца компании Владимира Евтушенкова — до тех пор, пока он не отказался от обжалования решения суда об изъятии её акций в пользу государства, после чего арест был снят, а уголовное дело закрыто.
Примечательно при этом, что российские суды (в частности, Конституционный Суд в деле ЮКОСа, Арбитражный Суд города Москвы в деле Башнефти) аргументировали неприменение сроков давности, ссылаясь на «недобросовестность» владельцев активов и даже на «принцип справедливости», при этом непосредственная правовая связь между недобросовестным поведением и неприменением сроков давности привлечения к ответственности и исковой давности так и не была (и не могла быть) установлена ввиду отсутствия такого основания в действовавшем тогда законодательстве. В результате «справедливость» была восстановлена ценой нарушения материальных и процессуальных норм и нанесения серьёзных ран российской практике правоприменения.